Эра милосердия не наступила

Нового года не бывает без «Иронин судьбы», а Дня милиции — без фильма «Место встречи из­менить нельзя». Впервые этот пятисерийный теле­фильм показали 11-16 но­ября 1979 года, и с тех пор он не сходит с экранов.

В паре Глеба Жеглова (Вла­димир Высоцкий) и Володи Шарапова (Владимир Конкин) зрители увидели идеал сотруд­ника уголовного розыска: один строгий, жёсткий, готовый за­садить преступника в тюрьму любой ценой, второй — мягкий, справедливый, не желающий наказывать невиновного. Та­кого бы оперативника или сле­дователя — в одном лице. Но увы. Так что пришлось выби­рать, и большинству, разуме­ется, больше правился Жеглов:

• во-первых, играла свою роль могучая харизма Высоцкого,
• во- вторых, людям оказалась близка его доктрина: «Вор должен сидеть в тюрьме! А как я его туда засажу, никого не волнует». Вот и советские сыскари, а затем российские, глядясь в зеркало, больше хотели видеть там черты, схожие с Жегловым, нежели с Шараповым.

Хотя в книге братьев Вайнеров «Эра милосердия», по которой снят фильм, Жеглов, скорее, герой отрицательный — жёсткий, хитрый, готовый, пусть и ради благой цели, творить зло. В противовес ему Шарапов — герой рассуждающий, сомневающийся в своей правоте, не согласный на «любые методы». но зритель решил по-своему: грубые профессионалы обществу ближе каких-то интеллигентов.

Режиссёру картины Станиславу Говорухину это обаяние Жеглова часто ставили в упрёк: Высоцкий «вытянул» своего неоднозначного героя, сделал его положительным, мало того — образцом для подражания. Хотя сам актёр прекрасно понимал, что его персонаж отталкивающий. Высоцкий даже отказывался надевать китель — не хотел мараться о форму сталинской милиции, заполнившей лагеря невиновными людьми. Его еле уговорили лишь на один эпизод, и то со специально придуманной фразой:

«Вот Шарапов, моя домашняя одежда, вроде пижамы. Никогда не надевал и, наверное, не придётся».

Высоцкий специально добавлял в игру грубые интонации, но и они понравились зрителю. Видимо, Эра милосердия ещё не наступила.

Из воспоминаний Станислава Говорухина — режиссёра фильма

— Почему фильм нравится?

• Во-первых, потому что он, конечно, не о милиции. Он о том времени, об отношениях между людьми той эпохи.
• Во-вторых, в основе кино всегда лежит драматургия, то есть настоящая литература.

Сейчас снимают отвратительные фильмы именно потому, что люди перестали читать, у них нет литературного вкуса. А в основе «Место встречи изменить нельзя» лежит прекрасный роман братьев Вайнеров. Но я сразу скажу, я не точно его экранизировал, фильм отличается от книги — он не лучше, не хуже, он другой.

Жеглов имеет и отрицательные, и положительные черты, но каждый артист вносит свою индивидуальность. Конечно, и Володя Высоцкий внёс что- то своё в образ Жеглова. Так ведь и Шарапов другой! В книге это здоровый волк, разведчик, который легко задушил бы любого, если что, а у Конкина он совсем не такой. У меня были симпатии и к тому, и к другому герою. Но всё же Жеглов — центральная фигура, он противоречивее, а потому интереснее. Шарапов же — абсолютно положительный, это всегда труднее играть.

Крылатые фразы, улетевшие в народ

• — Ну и рожа у тебя, Шарапов!
• — Коселёк, коселёк. Какой коселёк?
• — Нету у вас методов против Кости Сапрыкина!
• — Есть сомнение, мил человек, что ты стукачок.
• — Я сказал, Горбатый!
• — Эх, сейчас бы супчику горяченького да с потрошками!
• — Угостите даму спичкой, гражданин начальник.
• — Как писать — Облигация или Аблигация?
• — Не бери на понт, мусор!
• — Маня, не ругайся, ты мне молодого человека испортишь.
• — Выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалякаем.
• — На святое дело идём — друга из беды выручать.
• — Бабу не проведёшь, она сердцем видит.
• — Ты не бойся, мы тебя не больно зарежем. Чик — и ты уже на небесах.
• — Твой номер шестнадцатый, следи за клиентом.
• — Это ты умный, а я так, погулять вышел.
• — Указ семь-восемь шьёшь, начальник?
• — Не учи учёного, гражданин Копчёный!